Слушатели некоторое время молчали, переваривая сообщение. Я их понимал — что-то в было в этой идее… что-то, неуловимо схожее с бароном Карлом Фридрихом Иеронимом фон Мюнгхаузеном, вытаскивающим себя из болота за волосы вместе с конём.
Наконец во втором ряду взлетела вверх рука. Ага, Середа — что ж, следовало ожидать…
— А сколько раз придётся повторить этот цикл для разгона… ну, хотя бы до одной трети световой? — спросил калужанин. — Этой скорости в принципе достаточно для полётов к планетам-гигантам и поясу астероидов…
Шарль затараторил что-то на чистом французском, Тася осеклась, беспомощно всплеснула руками, затормозив, таким образом, учёный диспут. А когда с вынужденным затыком справились — выяснилось что да, процесс разгона может затянуться даже и не на один год, но Шарль вовсе не считает это помехой. Экипажа в зонде (и уж, тем более, в макете) нет, времени навалом. Можно, добавил юный француз, построить экспериментальный образец ещё меньше — скажем, с глубиной колодца 50-70 метров,для проверки принципа действия этого вполне достаточно!
Следующий вопрос задал земляк нашей «синхронной переводчицы», парень из Новосибирска:
— Если предположить, что ваш зонд — не модель, а нормальный, полноразмерный образец — всё же отправится к звёздам — то как он будет тормозить в точке прибытия, скажем, возле той же Проксимы Центавра, ближайшей соседки нашего Солнца? Или к звезде Барнарда, до которой двумя световыми годами дальше? Ведь на то, чтобы сбросить такую громадную скорость придётся потратить уйму времени и, кстати, ракетного топлива — а где вы его разместите на относительно небольшом зонде?
У француза и на это был готов ответ.
— Проще простого!
Он усмехнулся, словно демонстрируя удивление: как это можно не догадаться о таких элементарных вещах?»
— На определённом расстоянии раскрываем своего рода «тормозной парашют» — огромный зонтик из кремнийорганической плёнки, который будем тормозить зонд под давлением «солнечного ветра», исходящего от звезды. Заодно, этот «зонтик» будет снабжать системы зонда электрической энергией. Конечно, процесс торможения затянется на несколько лет — но ведь автоматическому устройству некуда торопиться?
Шум с «зале» усилился — теперь уже все обсуждали экстравагантную идею француза, не обращая внимания на настойчивый стук Зосиного карандаша.
— А как быть с магнитным полем Земли — спросили из заднего ряда. — Оно ведь меняется по мере приближения к центру планеты — а значит, ваш зонд будет представлять из себя проводник, движущийся в переменном магнитном поле, а при этом возникает ЭДС. Что, если он у вас попросту сгорит?..
И так далее, и тому подобное. С какого-то момента я стал пропускать вопросы и ответы мимо ушей. Следующим проектом должен быть наш, дворцовский, а точнее — мой собственный, так что следовало хорошенько сосредоточиться. В особенности, имея в виду содержание полученного сегодня утром письма.
Что ж, примерно такого исхода сбора я и ожидал. Не поймите меня неправильно, дело не в самоуверенности попаданца, свысока взирающего на своих малолетних конкурентов. Я печёнками ощущал, что мой проект реальнопревосходит остальные — и по уровню проработки, и по глубине аргументации, и — далеко не в последнюю очередь! — по смелости. Конечно, идею Шарля насчёт разгонной шахты-колодца тоже не назовёшь «приземлённой» — да простят меня за невольный каламбур, — но уж слишком она… громоздкая, что ли? Видимо, слушатели представили себе всё это — и грандиозную бетонированную нору в земле, и зонд, месяцами, а то и годами снующий по этой норе от одного «батута» к другому — и задали себе вопрос: а хотели бы они сами связываться с чем-то настолько проблемным, неуклюжим, смогли бы они вдохновиться такой идеей?
Ответ был очевиден, так же, как он был очевиден мне с первых же слов доклада бедняги Шарля. Вожатый Дима сдержанно похвалил идею, заявил, что она, возможно, несёт в себе немало рационального — и поставил вопрос на голосование. С известным уже результатом.
Что касается проекта калужан, то они сделали ошибку с противоположным, если так можно выразиться, знаком. Как по мне, то их подвела неготовность делать фантастические, с крошечной толикой безумия, допущения. В самом деле, ну что такого необычного, захватывающего в мысли разместить космическую станцию немного (ну, хорошо, не немного, а ГОРАЗДО) дальше той, которая строится на геостационарной орбите сейчас, и переправлять туда грузы и людей, используя промежуточную установку «космического батута»? Идея без преувеличения витает в воздухе, и не далее, как месяц назад, в июньском номере «Юного Техника» уже был опубликован подобный — и куда более смелый проект! — подразумевающий цепочку станций, оснащённых «космическими батутами» между орбитами Земли и планет-гигантов. У того проекта тоже были свои недостатки, например, чрезвычайно сложная конфигурация орбит таких станций, которая только и способна обеспечить сколько-нибудь регулярное их использование — но вот воображение он будил куда сильнее, чем предложение калужан. Так что — проект получил похвалы за детальную проработку и внимание к насущным проблемам освоения космоса — и занял только третье место. Когда Лида снимала с доски приколотые листы ватмана со схемами и чертежами, я сунулся помочь и тихонько шепнул что-то утешительное — но услышан, похоже, не был. Руки нашей «Юльки Сорокиной» дрожали и на глаза под стёклами очков наворачивались предательские слёзы.
Второе же место занял проект американца Стивена — того самого парнишки, сына фермера из Канзаса. Здесь всё было просто — с самого начала «пани Зося» заявила, что одно из «призовых мест» заранее отведено для наших иностранных друзей и мы, как гостеприимные хозяева, не должны выказывать на эту тему недовольства. К чести Стивена, который всё слышал и прекрасно понял, физиономия его при этих словах слегка перекосилась — видимо, самолюбию американца не сильно льстила перспектива победить вот так, «по разнарядке». Так или иначе, его проект был неплохо проработан, снабжён великолепными демонстрационными материалами и — немалая редкость! — не имел ни малейшего отношения к «космическим батутам». Стивен и его напарник Марк (он добровольно отказался представлять свой фантпроект, предпочтя составить команду с канзасцем) предлагали технологию быстровозводимых конструкций для земли и космоса, основанную на принципе конструктора «Лего». Мне, разумеется, сразу вспомнились бесчисленные «космические» наборы «Лего», которыми в наши дни были забиты полки магазинов игрушек — от простеньких моделек «шаттлов» и «Аполлонов», до огромных, изображающий целый космодром, Международную Космическую Станцию или, скажем, звездолёт «Тысячелетний сокол». Здесь до такого роскошества фирма ещё не додумалась, но Стив, тем не менее, привёз с собой здоровенный пакет с детальками датского конструктора и кое-какими дополнительными мелочами. Например — картонными, размеченными латинскими буквами и цифрами шаблонами для сборки разнообразных конструкций, или полосками разноцветной полиэтиленовой плёнки и тонкой медной фольги, с помощью которой следовало демонстрировать методику уплотнения стыков. А так же несколько пластиковых пяти— и шестиугольников, с приклеенными по краям рядами тщательно подогнанных пупырчатых кубиков, из которых он прямо во время «презентации» собрал почти правильную полусферу, изображающую макет лунного купола.
Усилия американцев не пропали даром — шестой отряд по достоинству оценил как саму идею, так и качество исполнения демонстрационных макетов, и когда пришло время голосовать за этот проект, о предупреждении «пани Зоси» все уже позабыли. Все кинулись поздравлять американцев — включая и Витю Середу, который с каменным лицом пожал Стиву руку и признал справедливость такого решения.
А после сбора, когда мы, совершив рейд по аллеям и дорожкам на предмет сбора бумажек, яблочных огрызков и прочего мелкого мусора (дежурства по территории никто не отменял!) двинулись на полдник, «Юлька Сорокина» подошла ко мне — и предложила себя и Середу в качестве помощников для подготовки моего проекта к общей защите. Каковая должна была состояться за два дня до окончания «космической смены».