Миха отключил от питания связь, затем отправил дронов на зарядку, а сам на скутере отправился на выход, время уже было позднее, 21:12. В этом мире у Степнова, кроме торговца, не было существа, с кем он мог посоветоваться, вот к нему он и направился.

Глава 11

В лавке торговца Миха застал молодого паренька, который на вопрос, может ли он видеть Назиба, сообщил ему, что нужно совсем немного подождать. Затем он отвел техника в уже знакомый кабинет и оставил там одного. Ждать пришлось действительно недолго, минут через пятнадцать Назиб зашел в помещение со словами:

– Надеюсь, ничего плохого не случилось?

– А это уже вам судить, уважаемый, – ответил Миха.

Назиб сел в кресло напротив Михи и уставился на него в ожидании рассказа.

Миха улыбнулся и заговорил:

– На разборе я нашел контейнер, я уже говорил. А сегодня я нашел еще и это, – и Миха скинул свое «кино» торговцу.

Назиб завис минут на пять, потом вернулся в реальность и произнес:

– Тебе всегда так везет?

– Ты знаешь, Назиб, мне, наоборот, по жизни не очень-то везло. Сам знаешь, даже в рабство попал. А вот как сюда попал, так, похоже, все изменилось, – ответил Миха, – так что скажешь?

– Ну, дроид точно металлолом. Видел, там, в дырах, серая пена, начинка у него вся выгорела. А скаф по нашим меркам хорош, даже очень. Да и нейросеть из него выковырять не помешает. Ты там пошерсти вокруг, может, ствол найдешь, у пиратов всегда пушки были хорошие. Что еще? Да, у дроида можешь забрать заряды, если остались. У него короба у стволов видел, это кассетный магазин. Хорошо стоят. Больше ничего не снимай, чтобы лишних вопросов не возникло, не наглей. С документами ознакомился?

– Да. А почему склад на меня оформил? – спросил Миха.

– Завтра подашь заявку на гражданство, а это значительно упростит процесс. А мы, Миха, между собой уж как-нибудь сочтемся. Представительство нашей планеты на девятом уровне, – Назиб замолчал, что-то обдумывая, а затем продолжил: – Придешь в представительство, скажешь, желаю получить гражданство, покажешь ФПИ, и все. Потом покажешь имущественные документы, тебя занесут в реестр, сделают отметку на карте ФПИ, и получишь на сеть сообщение. Уяснил?

– Конечно, – ответил Миха.

– Как, ты нашел проход в нашу зону? – поинтересовался Назиб.

– Я работаю в этом направлении, – ответил Миха, – нужно по месту разбираться.

– А ты почему в скафандре? Да еще в таком дрянном, – усмехаясь, спросил торговец.

– Так это… Торопился, – ответил техник, – а скаф – какой хозяин выдал, в том и хожу. Спасибо тебе, Назиб, пойду я. Хочу ночью поработать как раз над нашим вопросом.

– Да, конечно, надо – иди. И перестань меня благодарить, мы теперь в паре работаем.

В мастерской Миха снял скаф поставил на зарядку, сменил картриджи и вставил в голопроектор кристалл с планом станции, максимально увеличил. Полчаса Миха его крутил, расширял отдельные участки, сверялся с данными на портале адмов. Затем радостно воскликнул:

– Готово!

Вскочил на скутер и помчался к прекрасной рабыне.

Афра не могла принять то, что в ее жизни это произошло. Не надо идти на унизительную работу, спешить среди ночи в заброшенный склад, в пыльный и грязный угол. Боясь при этом каждого шороха, постоянно оглядываться. От радости ей хотелось плакать, и она плакала. Наконец-то она выспалась в тишине и покое, вымылась, и самое главное, у нее ничего не болело. Только за последний год ее трижды избили. Один раз это были пьяные абордажники, «веселые ребята» – обычные пираты, которые часто появлялись на станции, типа отдохнуть от праведных дел. Порвали одежду, забрали чип с 150 кредитами. Афра после этого месяц хромала. Потом как-то одному из клиентов не понравилось, как она сосала его член, избил ее по лицу, да так, что говорить она смогла только через неделю. Да, а сколько раз ее еще избивали, она уже и не помнит. Тогда, в первые дни, когда умерли родители, ей тоже неслабо досталось, пальцы на левой руке плохо слушались до сих пор. И вот она рабыня и ждет своего хозяина с радостью и огромным желанием, пылающим внутри.

То, что произошло у них, после того как он примчался, разгоряченный, со своим торчащим аргументом, нельзя было назвать просто сексом. Она как будто находилась в другом мире, мире блаженства и наслаждения. Она погрузилась в него вся, каждое движение внутри рождало волну экстаза, в итоге волна накрыла ее с головой, и все ее существо растворилось в благостной эйфории. И так было снова и снова.

А потом он снова ушел. Афра ела, принимала душ, спала, ела и ждала, ждала, когда это повторится снова. Он появился поздно, почти в полночь. И они пошли в душ вдвоем! И занимались этим там! Еще и еще! Она этим могла заниматься всю ночь и, наверное, весь следующий день, но он сказал, что в ночь уйдет на работу и ему нужно немного поспать.

Он спал, свернувшись калачиком, обняв подушку, причмокивая губами. Афра сидела, поджав колени, на стуле у стола и наблюдала ним, за своим хозяином, и в душе смеялась, она забыла, как это, когда о тебе заботятся, а это было так приятно. Ей нравилось ощущать себя принадлежащей этому человеку. И это тоже было приятно. Она ела фрукты и ни о чем не думала. Ела, и смотрела, и снова ела. Он ей сказал усиленно питаться, вот она и ела. Она была готова для него на все.

Миха проснулся в четыре утра. Афра так и сидела на стуле, обняв колени, и смотрела ему прямо в глаза. Он встал и поцеловал ее. Чувствуя, что это может затянуться, он отстранился и сказал:

– Ты что, не ложилась?

– Я днем выспалась, хозяин! Да и еще высплюсь.

– Ну-ка, рабыня, расскажи мне о себе, пока я буду есть, – похоже, эта игра в хозяина и рабыню доставляла удовольствие им обоим.

– Что хочет знать хозяин? – спросила Афра.

– Все, что мне нужно знать о тебе, девочка моя, – при этом Миха вытер губы и нежно поцеловал девушку. Миха продолжил поглощать вкусности, а Афра стала рассказывать.

– В моей жизни не было ничего такого, что бы могло тебя как-то заинтересовать, хозяин. Я сидела на шее у родителей, как вся здешняя молодежь. Ни о чем не думала, просто убивала время, как все. И только после их смерти я поняла, как от них зависела и что они для меня значили. Кредитов, что остались после мамы с папой, хватило ненадолго. Да и я почему-то их не берегла, не ценила, а остатки у меня вообще отобрали, при этом избили и изнасиловали, правда, я этого почти не помню. Я попрошайничала, ходила по барам, по магазинам. Случайно нашла себе пристанище на заброшенном складе, а уже там, в углу, пластиковая панель отошла, вот за ней в техническом тоннеле я и прижилась. Потом я стала за кредиты исполнять желания мужиков. Меня снова били и снова насиловали всяко разно, но большинство все же платили. Ну, а потом хозяин бара меня стал поддерживать, так, совсем немного, лишь бы не сдохла с голода. Стало немного легче, но все это уже не имело значения, я стала шор. А потом пришло время ставить нейросеть, а денег нет. И никто бы мне их никогда не дал, и было обидно до слез. А тут еще эти дворянчики стали приставать, раз, другой, ну а в этот раз их, видать, переклинило. Они меня выследили, это был конец, но верить мне в это не хотелось. Я знала, они меня убьют. Они и других уже раньше убивали. – Афра всхлипнула, зашмыгала носом, но рассказ продолжила: – Ферк тогда кричал, что сейчас кончит в меня, а потом кончит меня. Смеялся и трахал меня. Я пыталась брыкаться, но они меня пинали, как грушу, а Фал бил по губам. Я уже приготовилась к смерти. Но вот тогда ты и появился, мой хозяин, – слезы текли по щекам девушки, она шмыгала носом. – Хозяин, ты меня не бросишь? Я буду хорошей рабыней, – спросила она таким жалобным голосом, что Миха чуть сам не заплакал.

– Ну что ты, девочка, разве богинь бросают? – сказал Миха и поцеловал девушку долго и страстно.

Миха снова исчез, оставив Афру одну. Девушка включила голопанель, легла и стала слушать новости, думать о чем-либо ей не хотелось совсем.