— Убил?

— Нет, нос сломал, тут его охрана набежала хотели скрутить… ушёл я в общем.

— Ну и правильно… Может замолвить словечко? Чернокнижник мужик не глупый!

— Не надо, время всё выровняет. Давай-ка лучше ауру тебе поправлю. До Холмогоров неделя пути, успеешь уменьшиться до нормального кваза.

Кто ж против будет? Я улёгся на траву и хотел было спросить за Вискаря, но тут вдруг веки потяжелели, и я провалился в сон.

Глава 36

«Кукушка-кукушка, сколько мне лет землю топтать?» — спросил я спросонья.

На душе и в теле всё было хорошо, как бывает после пробуждения из глубокого сна. Чуть затекла рука и затылок, сейчас всё отходило, от чего становилось ещё приятнее. Где-то в утреннем лесу, за окном, птица всё отсчитывала годы. А мне уже не до неё. Поднял руку над головой. Нормальная, человеческая, аккуратно постриженные ногти.

Много ли нужно для счастья? Да вообще грамульку… Проснуться утром в хорошем настроении, когда можно подойти к окну, а там травка. Не успевшая сойти роса подсвечивалась утренним солнышком, создавая совсем уже волшебную атмосферу — осколки звёзд под ногами.

Мне вдруг захотелось пробежаться, прямо как в детстве, босиком и плевать на всё и всех, чтобы ступни стали мокрыми, а к икрам по прилипла сухая трава вперемешку с нектаром ранних цветов.

А почему нет?

Я выпрыгнул в окно, ощутив колкую травку и приятную прохладу.

Вспомнилось далёкое безвозвратно утерянное детство. Деревня, бабушка с утренними оладьями, я даже вкус их вспомнил… с малиновым вареньем.

Неожиданно возник звук, глубокий всепроникающий удар. Появилась уверенность, что его услышали все от человека до самой маленькой букашки, а по-другому быть не могло. Словно по стержню, который держит абсолютно всё. Ещё один отдался эхом в небесах, с третьим ударом я понял, что мне это напоминает — гигантский метроном, будто сердце мира отсчитывал мгновения.

Утреннее солнышко померкло, возникший было лёгкий ветерок начал набирать силу, толкая меня в спину.

Легко, словно с холма, я побежал вперёд, стихия не давала выбора, только туда только в одну сторону, в которую можно бежать бесконечно. Так было раньше. А сейчас появилось НЕЧТО! Тёмный водоворот, затягивающий в себя не только живое, казалось, он забирал саму материю мира. А я всё нёсся к нему. По ушам били удары метронома. Абсолютно чёрная дыра становилась всё больше и неотвратимее.

— Достаточно! Проснись! — голос крестника выдернул меня в последний момент.

Открыл глаза, тут же усевшись на прохладную землю. Мой взгляд упал на восток, лёгкая дымка настоящего тумана подсвечивалась зачатками восхода.

— Что это было?

Ракшас сидел рядом взгляд устремился в небеса.

— Ты должен был их видеть. Могут встретиться где угодно, но больше всего любят стабильные кластеры, а на западе ближе к пеклу этих аномалий больше всего… Серебристые водовороты!

— Видел, ассоциация с чем-то стерильным.

Ракшас кивнул.

— Институтские научились с ними бороться. Временная мера… Всегда проявляются в других местах.

Всё равно непонятно, причём тут я? Ну да ладно, война план покажет!

— Ты поправил что хотел?

— Да! Через месяцок станешь настоящим человеком, — крестник усмехнулся. — И дарами подрос, новые приобрёл… Кстати, ты тут недавно кое-кого встречал в черноте. Это же то, что я думаю?

— Оно. Чудовище! — я не стал удивляться, мой крестник чрезвычайно талантлив. — Решил сразиться?

— Да, в таких от десятка белок.

— Я даже не представляю, как с ним справиться в одиночку, — абсолютно искренне сообщил я.

— Моя сила тут, — уже не в первый раз, Ракшас указал себе на лоб.

— Твоё дело. Смотри не слейся, — поборов в себе желание что-нибудь перекусить, я встал.

Вискарь, почувствовав взгляд хозяина, поднял сонную морду и по-собачьи быстро принял стоячее положение.

— Ну что брат, давай прощаться?

— Нет, — удивил меня Ракшас. — Уверен, что наши пути ещё пересекутся… До скорого!

Пожал мне руку, развернулся и пошёл себе на восток.

Ну и нам пора.

— Здравствуй добрый человек! Что привело тебя в эти края? И почему ты пугаешь наших женщин и детей?

Переговорщик создавал неоднозначное впечатление. Во-первых, тюрбан, который таковым вовсе не являлся. За свою короткую, но насыщенную жизнь, Сухмет встречался с самыми разными людьми и народностями, в том числе и с сикхами. То, что многие примут за красивое полотенце, хитро повязанное на голове, на самом деле Дастар. Во-вторых, сам переговорщик был похож на махрового индуса с кустистыми бровями и непростым взглядом.

Сухмет окружил стаб на рассвете, имея в подчинении несколько сотен заражённых, это не сложно. Оставил открытым коридор напротив главных ворот и принялся ждать. Посланник пришёл только к вечеру.

Заражённые нетерпеливо урчали, один лотерейщик из свежего пополнения, попытался напасть. Костяной быстро пресёк, разорвав непонятливого на части.

— Здравствуй, сикх! Мне много не нужно, как только я это получу, сразу перестану пугать!

Лицо переговорщика не выражало никаких эмоций.

— Что же тебе нужно, добрый человек? — он бросил взгляд на могучую фигуру Рубаки, что стоял за спиной Сухмета, словно каменное изваяние.

— Всего лишь пять белых жемчужин и вы больше никогда меня не увидите!

Сикх посмотрел на небеса, а затем вновь на Сухмета и сделал непонятный жест, толи переносицу почесал, толи несуществующие очки поправил. И только потом спросил:

— С чего ты взял, что мы будем платить вымогателям?

Сухмету показалось, что сикх совсем не боится. Страх материален, он знал это с детства. Боится большая часть людей, настолько большая, что оставшийся процент, можно смело заносить в список психически больных. И теперь, если сделать простой вывод, выходит, что остальные 99 % трусы? Сухмет не любил произносимые лекторами малопонятные слова, он простой солдат, но слово парадокс запомнил.

Один из страха будет плакать и ползать на коленках одновременно гадя под себя, другой, боясь не меньше, вырвет тебе кадык и пойдёт убивать следующего. Вот такое непростое чувство, страх.

Здесь его не было, от слова совсем. Значит перед ним псих или…

Жужжащий звук прервал его мысли. Глянув наверх, Сухмет прыгнул в сторону успев отдать приказ Рубаке. Грохнуло до звона в ушах, обдав чем-то влажным горячим, не обратив на это внимание, парень интуитивно откатился, на это место тут же рухнуло громадное обезглавленное тело. Не поддаваясь панике, он переместился к Рубаке, который так и стоял, отдавая урчащие приказы, а сикх всё ещё на том же месте, взгляд, однако, устремлён на Сухмета. Было очевидно, что он жив благодаря какому-то дару.

Парень поднялся, чувствуя полный контроль, лёгкая контузия делу не мешала. Он уже знал, что погиб один из элитников. Костяной — это была его безголовая туша. Рубака, получив приказ, принял единственное правильное решение, прикрыть главного, к счастью, не собой. Костяной был ближе всех, вот он и словил беспилотник.

Зря вы так! Сухмет посмотрел на застывшего переговорщика.

— Ну раз не хотите жить, это ваше право, — обращаясь к сикху, парень отдавал приказ Рубаке, теперь он и так мог.

Переговорщик наконец-то очнулся.

— Не совершай непоправимого, добрый человек. Мы всё ещё можем договориться! — в голосе появились нотки страха.

— Время разговоров прошло!

Со стороны городской стены застрекотала ЗУшка и ещё одна, стрельба начала сливаться в общую какофонию, а вперемешку с урчанием нападающих с трёх сторон заражённых, получалась адова симфония. Никому такая музыка не нравится в том числе и Сухмету, он хотел заработать, не вышло, к тому же потерял одного из генералов. Несмотря на внешнее спокойствие, парень был зол, готов растоптать всех и каждого.

— Пощади нас, добрый про… человек!

Сквозь сикха пробежал топтун, подтверждая, что это порождение чьего-то дара.