— Значит, не заслужил, раз допустил весь этот… всю эту ерунду. Вы же сказали — я старший в нашей компании, хоть и не по возрасту. Значит, буду отвечать.
— Удивляешь ты меня… — теперь он глядел без тени насмешки. — Рассуждаешь, как взрослый человек.
В ответ я пожал плечами.
— А я и есть взрослый. Просто кажусь ребёнком.
Ну, уж кем-кем, а ребёнком ты точно не кажешься. Кстати… — он замялся. — ты, наверное, уже знаешь, что завтра приезжает Геннадий Борисыч… твой отец. Он будет членом жюри конкурса. Если хочешь — могу заранее с ним поговорить.
— Полагаете, от этого ему будет легче?
— Ладно, дело твоё. Давай, объясняй своим, что делать, и прячем лодку — с минуты на минуту за вами явятся.
Вожатый скептически обозрел Марка и Стивена,которые за всё время беседы не издали ни единого звука.
— Эти двое… они хоть плавать умеют?
X — 1
Отец не приехал. Нет, ничего страшного: какой-то аврал на работе, и в результате вместо него в жюри сидел кто-то из его коллег. Я, скорее, порадовался этому обстоятельству — неприятное объяснение откладывалось, по крайней мере, на трое суток. И ему предстояло стать тем боле горьким, что наш — мой, чёрт возьми! — проект победил с разгромным счётом. Середа отлично справился с порученным ему делом — рассказал всё, что нужно, ответил на все вопросы, хотя и не без помощи Лиды и Шарля. Юрка-Кащей, слишком вымотанный ночной эскападой (всё прошло в точности, как я планировал, и даже лодку из лазурной бухты вернули без какого-либо ущерба) предпочитал отмалчиваться, только изредка отвечая на вопросы, адресованные лично ему. Таких, впрочем, было не много — Середа уверенно солировал, и я даже залюбовался им — точь-в точь сценка из стартового эпизода любимого кино. И даже свой Федька-Лоб есть — в роли возмутителя спокойствия выступаю, несомненно, я, правда, если можно так выразиться, «задним числом». Утром вожатый Дима подошёл ко мне и сообщил, что к конкурсу проект допускают, но старший вожатый категорически требует, чтобы я не высовывался — ни во время самой защиты, ни позже, когда состоится награждение. Я согласился, отметив про себя, что в том, что вожделенный приз достанется именно нам, не сомневается, похоже, ни сам Дима, ни кто-нибудь ещё. Что ж, хоть на этом спасибо…
Между прочим, заодно Дима сообщил мне заговорщицким тоном, что приехавший на замену моему отцу «товарищ из Москвы» — тот самый, что «вербовал» его самого в космический проект. Уж не знаю, что значит подобное совпадение — но, сдаётся мне, что-нибудь да значит — как и то, что внешне он неуловимо напоминает И.О.О. в исполнении актёра Смоктуновского. Или это у меня просто нервы разыгрались, и мерещится невесть что?
Итак, конкурс завершён. Последовали награждение дипломами победителей общесоюзного конкурса фантастических проектов (я, как и было условлено), ждал за сценой и свой диплом получил из рук «пани Зоси» вместе с весьма сдержанными поздравлениями и кривоватой ухмылкой. Я её не виню — нашим вожатым ещё предстоит хлебнуть лиха из-за этой идиотской выходки, так что она вполне имеет право на некоторое… недовольство. Это если выражаться деликатно.
Итак, отгремели аплодисменты и хоровое «поз-дарав-ля-ем!», отзвучали приветственные речи директора лагеря и председателя совета дружины. А потом на сцену вышел председатель жюри, тот самый отцовский зам (зовут его Евгений Петрович) — и убил меня насмерть. Так, что оставалось только беспомощно открывать и закрывать рот, стараясь, чтобы не вырвалось на волю всё то, что захлестнуло меня в этот момент.
Сказав все положенные слова насчёт подрастающей смены, космических дорог, которые предстоит пройти, межзвёздных далей, которые предстоит покорить, и ещё раз поздравив победителей и участников конкурса, Евгений Петрович перешёл к сути дела. Он сообщил, что поскольку масштабы строительства в космосе и на Луне с самого начала планируются очень, очень большие — на одном только геостационарном «Острове-1» будет работать до полутысячи человек! — то и Центр Подготовки космонавтов, который он имеет удовольствие здесь представлять, намерен строить планы с расчётом на будущее — теперь уже совсем недалёкое. А выражаться это будет в том, что при Центре Подготовки создаётся подростковая группа «из лиц не старше четырнадцати лет, ха-ха!» которым и предстоит в течение полутора лет стать первыми малолетними обитателями внеземных поселений. Разумеется, при наличии их собственного желания и согласия родителей, а так же после того, как они пройдут положенный строгий отбор по медицинским показаниям. И, внимание! — новоявленный И.О.О. поднял вверх палец в указующем жесте — участники «космических смен», чьи проекты заняли три верхних строчки в конкурсе, уже включены в состав первого «юниорского» (так он выразился на американский манер)» космического набора. Что касается самих проектов — то они будут переданы на рассмотрение соответствующим специалистам, которые и изучат их на предмет поисков рационального зерна — и обязательно найдут, как заявил со сцены Евгений Петрович, найдут и используют в деле освоения и покорения космического пространства!
Я слушал эти дифирамбы и ловил на себе взгляды — сочувственные, полные сожаления, а порой и злорадствующие. Вся смена уже знала, разумеется, почему Лёшка Монахов, автор проекта-победителя держится в тени, и винить за это следовало только самого себя, и никого другого. И не надо спихивать ответственность на Середу, Юрку и двух американцев — сам-то вспомни, каким был в их годы?
…Вот скажите теперь: есть в мире справедливость? Нет, в мире справедливости, даже малой толики не сыскать…
Х — 2
Наш последний день в Артеке — полный, с подъёма и до отбоя. Завтра с утра, после завтрака, мы получим «сухой паёк» на дорогу — так именовались несколько будочек, сладкий творожный сырок и яблоко, предназначенные утолить потребности детских организмов во время долгой дороги — и рассядемся по автобусам, закинув предварительно чемоданы в багажный грузовичок. Все рутинные лагерные мероприятия уже позади, привычный распорядок порушен — если не считать прощального морского купания, без которого обойтись было решительно невозможно. Сборы, хлопоты, беготня по всей немаленькой территории, укладка вещей, попытки впихнуть в чемоданы сувениры, накопленные за время смены — по большей части это приобретённые во время экскурсий поделки из ракушек и камешков—голышей, пластиковых шаров с глазком и спрятанными внутри диапозитивами с видами Крыма. И, конечно, главное: сушёные, лакированные крабы на деревянных подставках и без оных.Последние обмены значками с гербами крымских городов — они продавались с лотка прямо на территории Артека, и были желанным предметом коллекционирования. В той, прошлой, жизни я и сам, помнится, привёз их десятка два, и они долго ещё висели у меня над диваном, приколотые рядками к куску красной ленты. На это раз я обошёлся вовсе без значков и прочих сувениров, так что и упаковывать было нечего, разве что, запрятал поглубже в рюкзак верную «бабочку» — Середа ещё вчера утром, улучив момент, сунул сложенный нож мне в ладонь. Что ж, спасибо — не хотелось бы так и оставить его ржаветь в трещине над водой. Как-никак, уникальная вещь, артефакт из параллельной реальности…
Что еще? Предательски влажные глаза почти у всех, не исключая некоторых девушек-вожатых; растянутый с утра и до вечера ритуал обмена адресами, столь же обязательный, сколь и бессмысленный, не помню, чтобы хоть раз что-нибудь написал, или сам получил письмо от кого-то из лагерных друзей. Хотя — именно на этот раз правило может статься, и будет нарушено: «космические смены» и задуманы, как способ познакомить тех, кому придётся уже совсем скоро двигать человечество в Космос, так что завязывать то, что называют «горизонтальными связями» имеет смысл как можно раньше. И уж тем более, это относится к полутора десяткам счастливчиков, тех, для кого «космические смены» не закончатся за воротами «Лазурного». Хотя им-то как раз обмениваться адресами ни к чему, так и так встретятся — если, конечно, не соврал Евгений Петрович, он же И.О.О. уже новой, нашей истории…