Как говорил его дедушка, а он, был очень умным человеком: «Если проблема решается при помощи денег, то это не проблема, а расходы».

Переведя взгляд на мёртвую тварь, безусловно ценную, для человеческой науки, он пошёл в наступление.

– Этот э‑э…топт, чем‑то ценен?

Младший бросил на него взгляд, как показалось подозрительный, а затем поднял забрало.

«И в правду другая раса, или скорее национальность».

Широкие скулы, разрез глаз с восточной хитринкой, если бы не обстоятельства, Ёсик решил бы, что перед ним татарин, настолько велика схожесть.

– Да, человек, – ответил старший, закончив наконец тошнотворные манипуляции, с затылком твари.

– Я не хочу забывать! – с твёрдостью в голосе, заявил Ёсик.

Решительно шагнув к монстру, он завладел вниманием обоих гуманоидов.

– У меня есть достаточно средств, для оплаты своей памяти и покупки топта!

«Надо быть твёрдым и убедительным, как учил отец. Кажется, получается!»

Гуманоиды переглянулись, а тот, второй, похожий на татарина, ухмыльнулся почти как человек.

«Не верят.»

Взгляды хоть и чужие, но красноречивые. Было ещё кое‑что. Опыт, десятков поколений торгашей и ремесленников, впитанный с молоком матери, говорил, что никуда они не денутся, из какой бы далёкой галактики их не принесло, сделка будет и произойдёт она, на его условиях.

– Ты самоуверен человек! Думаешь, нам нужны ваши зелёные бумажки? Или жёлтые колечки? Ты глуп! – сказав это, старший посмотрел на младшего и он, шагнул в сторону Ёсика.

Тот поднял руки в универсальном жесте, но страха не показал.

– Бриллианты…прозрачные камни, ограненные, – поспешил Ёсик.

Младший остановился.

– Я знаю, что такое бриллианты…сканер показал, у тебя есть несколько с собой, – старший, уже стоял рядом.

Ёсик дёрнулся от неожиданности, гуманоид переместился настолько быстро, что показалось будто он всегда тут стоял.

– Успокойся человек…я сказал…тебе ничего не угрожает! Эти три камушка…не покроют даже… – пауза немного затянулась, на чужом лице, проявилась усиленная работа мысли. – Половину пути в один конец…нужно намного больше, – тут он достал матерчатый мешочек похожий на кисет и потряс им.

Ёсик немного расстроился, этот мешочек великоват. Такого количества бриллиантов, у него не было. Но главное в этой ситуации, то, что торги начались.

– Будем продолжать? – гуманоид изобразил такую гримасу, как если бы на месте Ёсика стояла голозадая макака.

– Дороговато, за какого‑то дохлого упыря. Пятая часть вашего ки… мешочка, в самый раз!

Гуманоид, поднёс мешочек к глазам, Ёсик же, взял на себя смелость и провёл пальцем незримую черту.

– Нет! Это не приемлемо, – отрезал тот, проведя трёхпалой перчаткой свою линию, та проходила чуть ниже горловины кисета.

Ёсик потёр виски. Небольшая боль, при пробуждении, переросла в куда большую и, кажется, с температурой. Но слабость показывать нельзя. Поболеть, можно и потом, почивая на лаврах.

Однако, его манипуляции не остались без внимания. Старший, достал из бездонного кармана, бутылку, очень похожую на детскую непроливайку и протянул её Ёсику.

– Лекарство… сделай три глотка.

Тот шарахнулся, как от заразы.

«Могут и обмануть!»

– ПЕЙ!

Ёсик с радостью подчинился. Выпив редкостной гадости, он умудрился удержать её в желудке. Спустя несколько секунд по телу разошлось тепло, и головная боль отступила.

– Спасибо!

Он протянул ёмкость владельцу, но тот не принял.

– Состав нашего воздуха…отличается, отсюда и боль. Пей по необходимости…скоро пройдёт.

– Насколько отличается? Больше азота, или других соединений? – возбудив в себе учёного, Ёсик уставился на гуманоида.

– Сейчас…не то важно…узнаешь потом, – сказав это, старший потряс своим кисетом. – Если передумал…мы приступим к…процедуре…

– Нет, нет! Просто хочется честной сделки!

В очередной раз посмотрев на Ёсика как на примата, старший заявил:

– Мы другие…не люди, не принято…лгать, воровать!

«Ага, как же, так и поверил!» – подумал Ёсик.

– Четверть, – сказал он вслух.

– Сделаем так, – произнёс старший, вздохнув как человек. – Треть за топта…треть за память…можешь выбрать, что‑то одно…по‑другому не будет.

«Ни фига себе торг! Зачем мне это страшилище, если я всё забуду, и наоборот?»

– Но это не честно! – возмутился он.

– Справедливо! – отрезал гуманоид. – Решай… последнее слово.

– Треть и четверть, – стараясь подражать тону гуманоида, заявил Ёсик.

Старший, какое‑то время молчал, обдумывая последнее слово.

«Делит наверное, сколько себе отхватить, а сколько этому, из другой расы.» – ехидно подумал Ёсик.

– Договорились, человек! – огласил он, свой вердикт. – Где…произведём обмен?

Об этом то, он и не подумал. Камушки были дома, в сейфе, а дохлый урод тут.

«Как же поменяться? Грузовик, грузчики!?»

На помощь пришёл гуманоид.

– Младший…доставит топта и тебя…к хижи… к твоему дому, если хочешь, – тут он кивнул второму.

– Тот, немедля подошёл к туше, присел и коснулся её трёхпалой перчаткой. Труп тут же испарился, а ошалевшего Ёсика толкнуло в спину воздухом, устремившимся занять свободное место.

– Ого! – неподдельно восхитился будущий учёный. – А научится этому можно?

– В другой раз, – отмахнулся гуманоид, возложив ему на голову свою руку. – Вижу, живёшь ты в большой хиж…доме, много окон и дверей…сразу туда нельзя…младший может… ошибиться.

От обилия чудес науки, у Ёсика кружилась голова и кажется, лихорадило.

– Быстрее младший, у нас мало времени! – поторопил гуманоид. – Иосиф! Так тебя зовут!?

Он скорее утвердил, чем спросил. Ёсик кивнул.

– Представь Иосиф…площадку перед твоим домом, там ваш…транспорт…

– Парковка!? – поправил тот.

– Да, наверное…представил?

– Ага! – подтвердил Ёсик, чувствуя лёгкую дурноту.

– Младший!

Безмолвный слуга схватил его за руку, и они тут же оказались на парковке перед домом.

– Ах! – поражённый переменами Ёсик завертел головой.

Грохот мощного двигателя, вернул его на землю. Метрах в семидесяти у соседней высотки, обдав себя чёрным выхлопом, разворачивался БТР. Но молчун не дал опомниться, схватив за предплечье словно клешнёй, он потащил Иосифа к его подъезду.

«Как же болит голова.»

Боль была не такая, как при простуде… зудящая, пульсирующая, она поселилась прямо в мозгу, каждый толчок крови по сосудам, отдавал резью в конечности, заставляя их скручиваться. Подвывая от боли, Ёсик оглядел окрестности. Всюду были люди, но они не стояли с открытыми ртами, как несколько часов назад, люди бегали друг за дружкой, или друг от дружки, и делали это, быстро, рубленными движениями, совсем не по‑человечески.

…ТРА‑ДА‑ДА‑ДАХ…

Что‑то засвистело совсем рядом.

Молчун опять не подвёл, миг абсолютной темноты и они уже были в подъезде, причём, на втором этаже, прямо перед лифтом. Ноги подгибались, Ёсик хотел было облокотиться о стену и плавно по ней сползти, но гуманоид не дал этого сделать. Грубо схватив его, он отнял подаренную старшим непроливайку и заставил сделать, несколько глотков.

Силы прибавлялись постепенно, ступенька за ступенькой, этаж за этажом, Ёсик становился всё бодрее, на последнем этаже, он умудрился обогнать гуманоида. Голова не болела, мышцы просили нагрузки, в таком вот, спортивном виде, он и выскочил на свою площадку. А там, перед дверью в его квартиру стоял похотун с пятнадцатого, странно так стоял, переваливаясь с пяток на носки, напоминая при этом живой, свихнувшийся маятник. Но не то было главное, урод стоял спиной и уже начал разворачиваться, реагируя на шум.

Дверь. На ней опять красовалась дурацкая надпись! Ёсик вскипел:

– Урод! Так это ты постоянно портишь мою дверь?

Сил было столько, что он, поверив в себя кинулся на тупого соседа, но получился только неуклюжий рывок. Молчун тут как тут, крепко держит за плечо.

– Отпусти! Я ему морду тупую разобью, – вырывался Ёсик.